«Воздушная провокация» России от имени Абхазии
В оккупированной грузинской Абхазии дан старт очередной провокации. На заседании местного «кабинета министров» под председательством «президента» Рауля Хаджимбы было принято решение начать работы по вводу в эксплуатацию аэропорта Сухуми, переименованного оккупантами в «Сухум». Этому аэропорту и всему воздушному пространству Абхазии присвоен четырехбуквенный код URAS для последующего внесения в Сборник аэронавигационной информации Российской Федерации (AIP). Буква U присвоена всем странам, входящим в СНГ, R — Ростовская воздушная зона, где находится центр управления воздушными, в том числе и международными полетами, А — это Абхазия, S — Сухуми. То есть Абхазию по сути дела присоединили к Ростовской области: еще одно доказательство, что под аккомпанемент разговоров о «независимости» Абхазия оказалась в статусе российского региона. Рауль Хаджимба, конечно, попытался успокоить ту часть своих сограждан, которые действительно верят в «суверенитет» своего оккупированного Россией региона: «Как только встал вопрос о расшифровке буквенного кода, как только появились слова „Ростов“, „Россия“, появились мысли „не будет ли это означать потери суверенитета“? Нас Россия сама признала, и она делает все, чтобы мы состоялись». Впрочем, насколько убедительно это у него вышло — вопрос открытый.
Но не это главное. Вводить в эксплуатацию, да еще в международном статусе, собираются аэропорт, расположенный в оккупированном Россией грузинском регионе.
Агентство гражданской авиации Грузии предупредило: ни одна авиакомпания не сможет осуществлять международные перелеты в Сухуми, пока решение об этом не примет Грузия. Если же какая-либо авиакомпания все же начнет полеты, то она нарушит и международные нормы гражданской авиации, и закон Грузии об оккупированных территориях, что «усложнит оперирование данной авиакомпании в международном направлении и направлении Грузии». МИД Грузии в своем заявлении указывает: «В соответствии с законом Грузии «об оккупированных территориях», на абхазский регион и воздушное пространство над ним распространяется режим чрезвычайного положения, то есть особый правовой режим, запрещающий международное воздушное движение на оккупированных территориях». Напомнив, что ICAO «твердо поддерживает суверенитет, территориальную целостность Грузии и единство грузинского воздушного пространства», и согласно уставу ICAO аэропорт Сухуми и соответствующее воздушное пространство закрыты с 1993 года, МИД Грузии отметил, что в оккупированной Абхазии «международные рейсы выполняться не будут, поскольку это противоречит международному праву, уставу ICAO и законодательству Грузии». А затем предупредил: «Транспортная администрация Грузии будет использовать все имеющиеся рычаги, включая международные механизмы, чтобы были соблюдены международные стандарты и стандарты ICAO». В переводе: авиакомпанию, которая все же начнет туда летать, ждут судебные иски и, вполне возможно, санкции.
Параллели с аэропортом Ханкенди в оккупированном Арменией Карабахе очевидны. Армянские оккупанты, напомним, уже не раз пытались ввести его в действие именно в качестве гражданского аэропорта, предлагали России использовать эту «воздушную гавань» для базирования своей военной авиации, но на практике сделать это так и не решились. В отличие от Азербайджана, власти Грузии никоим образом не обозначили вслух — по крайней мере пока — возможностей военного реагирования. Намек на жалобы в ICAO и другие организации — это пока что единственная реакция Тбилиси. Есть, конечно, опыт российского «Добролета», который начал рейсы в оккупированный Крым, попал под санкции Евросоюза и вынужден был вообще приостановить свою деятельность. Но вот удастся ли таким образом властям Грузии остановить воздушную провокацию оккупантов в Сухуми — вопрос открытый. Более того, не заметно и активности разного рода «антиоккупационных движений», «патриотов Грузии» и т.д., которые были готовы «играть на обострение» в случае с по меньшей мере спорным участком границы с Азербайджаном в районе Кешикчидага, теперь не торопятся выходить на улицы, устраивать митинги где-нибудь в Батуми или хотя бы флешмоб в Интернете. Да и сам факт подобной провокации со стороны России (в «самостоятельность» Хаджимбы не получится поверить даже после изрядного количества абхазской чачи) показывает: если после многолетней паузы власти РФ именно теперь посчитали, что аэропорт в оккупированном Сухуми можно запускать, это вряд ли красит «Грузинскую мечту».
Но есть тут еще одна сторона вопроса. Конечно, в советские годы Абхазия была «туристической жемчужиной», но теперь разваливающиеся здания санаториев, пришедшая в упадок инфраструктура, катастрофический рост криминала — не лучший «фон» для туризма. Так что вряд ли Абхазии «светит» такой впечатляющий туристический «бум», чтобы отдыхающих сюда не было бы возможно доставить из Сочи, как это и делается сегодня. Есть, конечно, социальные туристы с оплаченными государством путевками, которые не выбирают, куда ехать. Но и этого ресурса на Крым и Абхазию не очень хватает. Но если именно их власти РФ все же планируют посадить, скажем, в «суперджет», взятый в лизинг крохотной авиакомпанией-«прокладкой», и отправить в Сухуми,..то в какой роли? «Экономической помощи» Хаджимбе? Или…
А вот теперь серьезно. В Тбилиси избегают говорить о военном реагировании, но Абхазия — это зона военных действий. Случайно или нет, но о намерении начать эксплуатацию аэропорта как «международного» оккупационный режим в Сухуми объявил в тридцатую годовщину первых столкновений в Сухуми в июле 1989 года, причем тогда возмутило местных «активистов» открытие в Сухуми филиала Тбилисского госуниверситета (!). Уже очень скоро в курортном раю началась полномасштабная война. Откуда у абхазских сепаратистов взялись танки и даже самолеты, бомбившие грузинские позиции, то, что против Грузии тогда воевали «добровольцы» с Северного Кавказа, а Москва с расчетом на войну с Грузией смотрела сквозь пальцы на создание вооруженных структур в Чечне (и даже в страшном сне не могла подумать, что завтра чеченцы будут воевать уже не с Тбилиси, а с Москвой, и самое главное, у Кремля не получится «решить вопрос за два часа силами двух полков») — все это Москва предпочитает не озвучивать. Как и то, что при ее посредничестве договорились о прекращении огня и сдаче тяжелого вооружения под ответственность российских «голубых касок», только вот уже в сентябре 1993 года абхазские сепаратисты вместе с «добровольцами» получили оружие обратно и двинулись на штурм Сухуми — показательная информация к размышлению, чем заканчивается российское миротворчество.
Летом 1993 года, в разгар боевых действий, аэропорт в Сухуми работал в основном на эвакуацию из Абхазии мирного населения. Тогда же — и об этой трагедии в Москве тоже ой как не любят вспоминать — действовавшие на стороне абхазов российские «специалисты» уничтожили в этом самом аэропорту Сухуми по меньшей мере пять гражданских авиалайнеров, включая те, что вывозили из Сухуми беженцев.
А теперь этот аэропорт не только «открывают для туристов». Как уточнил Валерий Бганба, именующий себя «премьер-министром Абхазии», «там будет базироваться и гражданская авиация и государственная авиация — это ВОЕННАЯ АВИАЦИЯ (выделено нами — Minval.az), МЧС, санитарная авиация». А такое соседство всегда создает риск. Достаточно вспомнить, как 3 июля 1988 года иранский аэробус Airbus A300 авиакомпании Iran Air выполнял рейс 655 из Тегерана в Дубай с посадкой в Бендар-Аббасе. Лететь предстояло над Ормузским проливом, превратившимся в зону необъявленной войны. А аэропорт Бендер-Аббаса использовали и военные самолеты: прямо за аэробусом взлетал иранский истребитель…Итог известен: моряки американского крейсера «Винсеннес» приняли аэробус, заходивший на посадку в аэропорту Дубай, за истребитель на боевом курсе и сбили его. Погибли все находившиеся на борту 290 человек. А тогда уже становится понятным: на фоне провокационной игры, затеянной Россией против Грузии, потенциальным авиапассажирам в Сухуми в лучшем случае отводится роль «живого щита», в худшем — «показательных жертв». То есть «баранов на заклание». Просто потому, что открытие аэропорта на чужой оккупированной земле — это априори провокация. И благородных целей у нее не может быть по определению.
Нурани, политический обозреватель
Minval.az
